Хулиганки вы , как беднягу Тудора уделали !
Хулиганки вы , как беднягу Тудора уделали !
Я Таня или ТаМа, как Вам удобнее.
Тебе — через сто лет
К тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу, —
Из самых недр, — как на́ смерть осужденный,
Своей рукой — пишу:
— Друг! Не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
— Ртом не достать! — Через летейски воды
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу — в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке — почти что горстка пыли —
Мои стихи! — я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я — или
В котором я умру.
На встречных женщин — тех, живых,
счастливых, —
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
— Сборище самозванок! Все́ мертвы вы!
Она одна жива!
Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
Украдены у ней!
О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, —
Тебя не дождалась!
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний — так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, — и навстречу
Тебе — через сто лет.
Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям во мглу могил:
— Все́ восхваляли! Розового платья
Никто не подарил!
Кто бескорыстней был?! — Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, — корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
Чтоб ночью целовать.
Сказать? — Скажу! Небытие — условность.
Ты мне сейчас — страстнейший из гостей,
И ты откажешь перлу всех любовниц
Во имя той — костей.
Марина Цветаева
Во мне живёт трагик, а по соседству с ним клоун и отношения у них далеко не добрососедские...
Сегодня слушаю Пушкина в чтении Смоктуновского. Ну что за строчки - "Как дева русская свежа в пыли снегов!". Чудо! Хотя, признаться, самого актера не люблю, а читает - просто потрясающе.
В юности поразила лирика Некрасова. Очень было неожиданно у него.
Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом "прости".
Но даже плакать нету силы.
Пиши - прошу я одного...
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы -
С могилы сердца моего!
(28 февраля 1856)
Самое тонкое и нежное - это Блок. Папа из Питера писал маме его строки.
Я помню нежность ваших плеч
Они застенчивы и чутки.
И лаской прерванную речь,
Вдруг, после болтовни и шутки.
Волос червонную руду
И голоса грудные звуки.
Сирени темной в час разлуки
Пятиконечную звезду.
И то, что больше и странней:
Из вихря музыки и света —
Взор, полный долгого привета,
И тайна верности... твоей.
И чуть жарче, Лорка.
Август. Персики и цукаты и в медовой росе покос. Входит солнце в янтарь заката, словно косточка в абрикос.
И смеётся тайком початок смехом жёлтым, как летний зной.
Снова август. И детям сладок смуглый хлеб со спелой луной.
Последний раз редактировалось natata; 18.01.2019 в 12:56.
здорово. спасибо
Наташа, очень тронуло.
Очень трогает романс в исполнении Малинина. Смысл остался тот же.) Пушкина сейчас с внучкой читаем. Пушкина люблю читать и слушать.
"входит солнце в янтарь заката словно косточка в абрикос"...
Гениально!
"В тот самый миг, когда я нашёл верные ответы, переменились все вопросы" П. Коэльо
Наталья, на "ты"
—«Не было никого. Вода».
—«Никого?
А разве вода никто?»
—«Нет
никого. Это цветы».
—«Нет никого?
Но разве цветы никто?»
—«Нет никого. Ветер прошел».
—«Никого?
Разве ветер никто?»
—«Нет
никого. Воображенье».
—«Нет никого?
А разве воображенье никто?
Хуан Рамон Хименес.
Девочки, какая хорошая и красивая тема! Спасибо всем за чудесные строки! Я с Евтушенко. Просто и незамысловато...
Мы стареем не от старости
Александр Евтушенко
Э.И. Тюлюкину
Мы стареем не от старости
Не от прожитых годов.
Мы стареем от усталости,
От обид и от грехов.
От тоски и обреченности,
От несбывшейся любви,
От житейской безысходности,
Повседневной суеты
От забот, что только множатся
От проблем, что не решаются
Мы стареем раньше возраста
Ибо души иссушаются.
Peregrinatio est vita...
Аня, печальны и прекрасны. Продолжу Ахматовой...
Есть три эпохи у воспоминаний.
И первая — как бы вчерашний день.
Душа под сводом их благословенным,
И тело в их блаженствует тени.
Ещё не замер смех, струятся слёзы,
Пятно чернил не стёрто со стола, —
И, как печать на сердце, поцелуй,
Единственный, прощальный, незабвенный...
Но это продолжается недолго...
Уже не свод над головой, а где-то
В глухом предместье дом уединённый,
Где холодно зимой, а летом жарко,
Где есть паук и пыль на всём лежит,
Где истлевают пламенные письма,
Исподтишка меняются портреты,
Куда как на могилу ходят люди,
А возвратившись, моют руки с мылом,
И стряхивают беглую слезинку
С усталых век — и тяжело вздыхают...
Но тикают часы, весна сменяет
Одна другую, розовеет небо,
Меняются названья городов,
И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать.
И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем,
Возврат которых был бы страшен нам.
И, раз проснувшись, видим, что забыли
Мы даже путь в тот дом уединённый,
И задыхаясь от стыда и гнева,
Бежим туда, но (как во сне бывает)
Там всё другое: люди, вещи, стены,
И нас никто не знает — мы чужие.
Мы не туда попали... Боже мой!
И вот когда горчайшее приходит:
Мы сознаём, что не могли б вместить
То прошлое в границы нашей жизни,
И нам оно почти что так же чуждо,
Как нашему соседу по квартире,
Что тех, кто умер, мы бы не узнали,
А те, с кем нам разлуку бог послал,
Прекрасно обошлись без нас — и даже
Всё к лучшему...
Во мне живёт трагик, а по соседству с ним клоун и отношения у них далеко не добрососедские...
Ваши права
Ответить с цитированием